Словно всполохи адского пламени,
Что в внутри пожирают меня.
Каждый день всё с начала и заживо,
Расползается плоть от огня.

И гляжу я с презреньем и злобою,
На людей сквозь бойницы души.
За мученья, что мне уготованы,
Сам виновен, погрязнув во лжи.

И дрейфую я в споре бессмысленном,
На обломках печальных надежд.
Сокрушенный о твердую истину,
Что не быть мне, таким как и прежде.

Ни следа от меня не останется.
Плод союза страниц и огня.
Только память - предатель протянется,
Горсткой перла из не бытия...

Нереально родные черты,
Все что видеть хочу, это ты!
Идеал неземной красоты,
Вся палитра цветов, это ты!

Разведенные словно мосты,
Слева я, ну а справа же ты!
Только смысла законы просты.
Вновь сведут нас, ведь я это ты!

Полевые охапкой цветы,
Вновь дарю, ведь так любишь их ты!
Мои мысли, желанья, мечты.
О любви, потому что в них ты!

Вновь кричать громко до хрипоты.
Всему миру готов, что есть ты!
Солнца луч, что растопит все льды,
Для меня и весна это ТЫ...

Что ж ты взгляд свой отводишь испугано,
Посмотри на него как тогда.
Это он твой единственный, суженый.
С кем судьба тебе быть навсегда.

Поцелуй его нежно и трепетно,
Загляни в восковые глаза.
И запомни гримасу последнюю,
Что коснулась родного лица.

Словно тварь пораженную бешенством,
Когда не было сил уж терпеть,
Встал народ лютым гневом помешанный,
Выбрав кару диктатору - смерть!

Обними же его на прощание,
Можешь к сердцу покрепче прижать,
Уготован обряд вам венчания,
Век в одной вам могиле лежать.

Люблю я Родину всем сердцем,
Люблю жену, детей и мать,
Есть место что б душой согреться,
И есть кого к груди прижать.

Спасибо той, что всегда рядом,
Со мной разделит груз невзгод,
Одарит добрым, нежным взглядом,
Вселяя в сердце мир, любовь

Я не закончусь в этом мире,
Продолжу в детях род я свой,
Сквозь треск помех в немом эфире,
Пробьется вдруг, - Отец, родной!

И ничего дороже нету,
Чем звук любимых голосов,
И я скажу вам по секрету,
Что это все и есть ЛЮБОВЬ!

Там гор отвесные уклоны
Реки касаясь берегов.
И вековых деревьев кроны
Скрывали капище богов.

И нет туда давно дороги.
Всё заросло за много лет.
Людьми покинутые боги,
Что детям свой дарили свет.

Плеяду грозных истуканов
Когда то мастер сотворил.
С годами мох покроет камень
И вечного забвения пыль.

Пусты ближайшие селенья,
Что людям свой давали кров.
Глядят с тоской и сомненьем
Глазами - окнами домов.

Гнилые, ветхие заборы
С землей пытаются срастись.
Печные трубы как колоны
Сквозь крыши устремились в высь.

След человека без печали.
Природа скроет без следа.
Кто умер тут, других сожрали
С ухмылкой хищной города...

Не знаю как тебе сказать,
Да и нужна ли эта правда.
Твой сын в застенках, кандалах,
А ворон клюв свой точит жадно.

Уже осужден, приговор
С рассветом в срок, без промедленья.
Последний крик, последний вздох...
Финал кровавых преступлений.

Письмо моё найдет покой.
В пучи зловонных вод канавы.
Мерзавец, душегуб и вор,
Стяжатель золота и славы.

Меня простить не сможет бог.
Лишь об одном молю я жадно.
Вернутся вновь на твой порог,
Дождем с небес неоднократно...

В подземном царстве у Аида,
Там где во мраке свет не видно,
Где Стикса тёмная вода,
Чьи Цербер стережет врата.

Из звуков там слышны лишь стоны.
И холодней чем взгляд Горгоны.
Эриний вечный хоровод,
Что души тут пасут как скот

За жизнь к которой нет возврата,
Внести вошедший должен плату.
Из двух монет печальный звон,
Что примет лодочник Харон.

И прямиком на страшный суд,
Где Радомант и Минос ждут.
Последней лодкой для двоих,
В которой больше нет живых...

Меня спросил однажды сын,
Глаза закрыв рукой от солнца.
О чем скажи поют коты?
Когда весна стучит в оконце.

Меня сначала удивил
Вопрос по-детски не серьезный.
И я с улыбкой пошутил,
Весной о кошках все их грезы.

А он, насупившись, сказал,
Мне кажется не правда это.
Ведь что мешает им котам,
О кошках думать скажем летом?

В ночи уставшая зима
Лениво в лед оденет лужи.
С рассветом вновь придет весна,
Капелью прогоняя стужу.

Вдруг песнь кошачья о тепле?
Ведь им весну приблизить надо!
И знаешь, папа, как по мне
В том смысл кошачьей серенады!

И замолчав мы дальше шли,
Тепло весны так всем нам нужно.
Так пойте ж свою песнь коты!
Мы с сыном подпоём вам дружно!

Прекрасно нежное созданье,
Мой верный друг, моя жена
Ты эталон моих желаний,
Мой добрый мир, моя война.

Что б описать все чувства разом,
Боюсь не хватит в мире слов.
Моя ты дерзкая зараза,
Мой сладкий яд, моя любовь!

Своей любовью без оглядки
Готов наполнить каждый день.
Моя ты женщина загадка,
Моя ты муза, мой Орфей.

Дни летят под крылом одиночества
Омрачённые жизни потерями
Остается выплескивать в творчестве
Во что мыслями вовсе не верю я

Как круги на воде расходятся
Злой болезнью по телу язвами
И совсем отпустить приходиться
То с чем были навеки связаны

Смерть как вор забирает лучшее
Оставляя безвольно барахтаться
Словно клякса чернильною тучею
Не оставит надежд не испачкаться

В один миг погребенные заживо
Под руинами собственной святости
И настройки не скинуть до базовых
Доживая свой век в безвозвратности

Экстаз от кухни древнего Китая,
Пронзивший небо Эйфелевый шпиль,
Такая сумасбродно разная Италия,
И воды Темзы, что воспел Шекспир.

Культурный шок от красоты Таиланда,
Долины смерти каменная пасть.
И кенди шопы в барах Нидерландов,
Трущоб Калькутты фирменная грязь.

Объятый жаждой новых приключений,
Я как голодный, что попал на пир,
Опять лечу влекомый увлеченьем,
Что б вновь и вновь отведать этот мир!

В потоках лжи не обрести прозренья,
Что нам прилежно, ежедневно в уши льют.
Для них мы чернь, мы скот в том нет сомненья.
А наш удел лишь молчаливый труд.

Мы лишь должны прилежно в поле раком,
Пахать на них не открывая рта.
Рожать детей, клеймить их рабским знаком.
И трепетно молчать под страхом барского кнута.

Но дух ещё не сломлен, не подавлен.
Мы не слепы и видим что они творят...
Патрон в обойме, ствол уже направлен.
Ведь Революции огни уже горят...

В разгаре лета, под покровом ночи,
На высоте, что бы не сдать себя.
Держал штурвал пилот эскадры волчей.
И улыбался в мыслях, про себя.

В его мечтах окрашеных в чернилах,
Он шел по площади чеканя твердо шаг,
И что б набатом кровь стучала в жилах.
И реял над Кремлём арийский флаг.

Он в не терпенье пот стирал с ладоней,
Уже открыл призывно бомболюк.
Весь в ожиданье вражеских агоний,
До цели чёрта дюжина минут.

А там внизу все тихо мирно спали,
Не думали в тот миг ещё тогда,
Что впереди из крови и печали
Лавиной надвигается ВОЙНА.

Выбор сделан, жребий брошен,
Ключ в замке, гудит мотор.
Как колос серпом подкошен,
Всё судьба взяла как вор.

Без остатка, всё до крохи
Душу вынула до дна.
Ссоры, крики, ругань, склоки,
Накормила всем сполна.

Плюнув в душу, растоптала,
Не оставив ней тепла.
Ветром искры разметала
От семейного костра.

Жжет огнём в мой ладони
Той вселенной уголёк
Что сняла ты с пальца в ссоре,
Бросив как в лицо упрёк

Скорость будет мне уроком,
В этом мне поможет МКАД
Обручальным, вечным роком
Столб. Удар. Дорога в ад...

Ты смотришь на меня с опаской
И отвращеньем на лице,
А хочешь раскажу я сказку,
Совсем не добрую в конце!?

Хотел бы ты услышать правду?
Хотел услышать? Что ж изволь!
Я не исчадье чрева ада,
Я полчищ крыс чумной король.

Рождённый в муках и страданьях,
Нас было двадцать, а теперь...
Тех кто не сдох, убили сами.
Ты трупы посчитай, проверь.

Сплетён десятками хвостами,
Имел народ, воиска и трон,
Но вот нашла коса на камень,
Формальдегидом стал мой дом.

Отныне запертый надёжно
В стеклянном замке навсегда,
Во всё я знаю верить сложно,
Удел в Кунсткамере года...

Нет не подумай, я не сломлен,
Ведь мой народ всегда со мной.
Народ мой должен быть накормлен,
Взгляни они уж за твоей спиной...

В моей душе пылали чувства,
Я знал любовь, её прожил,
Но ложь её была искустной,
Я думал, что любимым был...

Я был на столько опьянённым,
Не видел солнца без неё.
Без глаз её, как ночью тёмной
Над кромкой леса вороньё...

Коварной, мелочной и злою
Её любовь ко мне была
А я слепой не ведал боли
Когда она мне крылья жгла...

Упав на землю камнем с неба
Разбился в клочья, на куски
Укрытый саваном из снега
Под поминальный звон тоски...

Привет родная, я тебе пишу.
Рукою выводя за строчкой строчку.
О том как сильно без тебя грущу,
Как горько в этом мире в одиночку.

О том как мало научился у тебя,
Как тратил наше время понапрасну,
Ведь не проходит дня, чтоб не скорбя
Не вспоминал я глаз твоих прекрасных.

Пишу тебе уже который год,
В надежде что ты видишь и читаешь,
Тебя уж нет, но боль моя живёт.
Проходят дни, она не утихает.

И в письмах тех вся скорбь и вся тоска,
Что не доверишь марке и конверту.
Пусть слижет пламя исповедь с листа,
И пеплом разнесётся боль по ветру...

И ты их не увидишь, не прочтешь,
Мои слова из них ты не услышишь.
В душе моей гремит разлуки дождь,
Потоком слёз о съехавшую крышу.

Над старой ратушей ворона,
Моей тоски смертельной брат.
Взывает карканьем к Хорону,
Что вновь готов попутчик в ад.

Когда то прежде, я был добрым,
Счатливым мужем и отцом,
Но был до нитки я обобран,
Когда беда пробралась в дом.

Промозглой осенью дождливой,
Схватила хворь жену и дочь.
Сюртук накинув торопливо,
Пустился к лекарю я в ночь.

Продрогший, мокрый, изнывая
Я постучал к нему в окно.
А он открыл мне дверь зевая.
Сказал, что ему всё равно.

Что не пойдет он в непогоду,
Что лень кобылу запрягать,
Что меньше чем за 10 фунтов
Не станет покидать кровать.

Я умолял его рыдая,
Я клялся отработать в срок.
Он мерзко в ухе ковыряя,
Сказал, врачи не лечат в долг.

Как мог пытался я помочь им,
Бульон, компресы и питьё...
Но вот к исходу третьей ночи,
Вдруг обе впали в забытьё.

Мученье длилось их недолго,
Я схоронил их в пятый день.
Ногой врача мой мир растоптан,
Моя душа погрязла в тень.

Украл он сволочь всё святое,
Всё то что жизнь давало мне,
Моя душа вопит от боли!
Моя душа горит в огне!

Отныне имя мне вендетта
Отныне ворон чёрный - брат
Всех лекарей теперь к ответу
Всех лекарей под нож и в ад...

Охра сорвала дерзко зелень с лета.
Красотка осень вновь взошла на трон.
Как муза озарив чело поэта,
Даря волшебной рифмы перезвон.

И буйство красок кружит в вихре танца.
Под музыку летящих к югу птиц.
В лучах заката яркого багрянца.
Под всполохи неистовых зарниц.

Но всё проходит, снова гаснут свечи.
Природа мать готовится ко сну,
Что б как Жар-птица вновь расправив плечи.
По взмаху крыльев в мир впустить весну.

И вот в лесу уже запахло снегом
И дождь теперь уж не совсем вода.
Укутавшись плотнее теплым пледом
Листом по ветру шелестят года...

Сменив наряд, как дама после бала,
Как золота с ветвей слетает цвет.
Совсем нагой под белым одеялом
С зимой танцует томный минуэт...

Курок под пальцем напряжённым.
И ствол застывший у виска.
И грохот сердца неуёмный.
Один патрон, и смерть близка.

Игра проста до безобразья,
Уже раскручен барабан.
Поставить на кон в одночасье
Свою судьбу безумный план.

Дыханье смерти на затылке,
Что ж это будет мне урок
Забился страх на шее жилкой.
Осталось лишь спустить курок...

Сегодня праздник не обычный,
Но смысл понять не всем дано.
Бокал за всех мужчин, в кавычках,
Пусть даже и мужик амно...

А день защитников Отчизны!
Всех тех кто служит иль служил,
Всех тех защитник кто по жизни.
Кто жизнь за Родину сложил.

Для остальных носки и пену,
Картинку милую в вот сап.
Героям кнопочным и смелым,
В диванных кто служил войсках.

Разнеслась весть дурная, поганая,
Словно ворон, что встал на крыло,
Что в пожаре светила багряного,
Всё круша под собой движет зло...

И отныне не быть миру прежнему,
Кто не в рабстве тот будет убит,
Слезы вдов и детей безутешные,
Гимном смерти повсюду звучит...

И не будет спасенья за стенами.
И к богам не помогут мольбы,
Лики смерти кровавыми сценами,
Как финал бесполезной борьбы...

Когда остынут все известные вулканы,
Погаснет белый карлик навсегда,
В твердь превратив моря и океаны,
Сковав могильный камень изо льда.

Под толщей снега сгинет всё живое,
Цвета померкнут всё преобразив.
И монохром бездушный всё покроет,
Мир превращая в пленки негатив.

Но даже в этой черно - белой мути,
Где всё мертво и как ты не зови.
Лови последней радуги минуты,
Под песню остывающей зари...

Мой дед был тем ещё пройдохой,
Бухнуть любил и по бузить.
И в целом было всё не плохо,
Но начал он с ума сходить.

Набравшись как то самогону,
Сидел на лавке и курил.
И спьяну или по приколу,
Идеей мозг его пронзил.

Внучек, ты запряги кобылу.
И отправляйся прямо в лес,
Он говорил мне как дебилу,
Ведь лес нам нужен позарез.

Сарай с тобой мы будем строить,
Наш старый уж совсем одрях.
Глаза мои налились кровью.
И я уж чуял боль в костях.

Ведь это сколько нужно досок,
Деревьев сколько повалить.
И на него я глянув косо,
Решил, сараю, дед, не быть!

Я придушил его подушкой,
В ночной безлунной тишине.
Не стану для него игрушкой!
Сарай во век не нужен мне!

Позвал соседей я под утро.
Сказал, что дед мой помер вдруг.
А в голове звучало жутко:
Сарай достройте сами, внук!!!

Минул уж год со смерти деда,
Но его голос невзначай,
Меня преследовал по следу:
Дострой тот долбаный сарай...